На фоне провала «околомайданной» антипутинской активности и постепенного улучшения, по сравнению с началом года, социально-экономической обстановки в стране российской оппозиции срочно потребовалась новая тема для пережевывания… ах, простите, переживания. Подумав, переживать решили по поводу амнистии к 70-летию Победы, которую уже окрестили в определенных кругах «путинской амнистией».
встроенные шкафы купе в комнату на заказ
Напомним, что Закон об амнистии в связи с 70-летием Победы, переданный 9 апреля Президентом России Владимиром Путиным в Госдуму, будет, согласно информации от Комитета Госдумы по законодательству, рассмотрен 21 апреля в первом чтении и окончательно принят до 25 апреля (http://lenta.ru/news/2015/04/10/amnestyaipril/)
Главная претензия активистов оппозиции заключается в том, что «по итогам амнистии на свободу выйдут уголовники и мелкие нарушители, а известных политзаключенных (и тех, кто рискует ими в ближайшее время стать) не простят». Что, безусловно, в их глазах является очередным доказательством кровавости кровавого режима и неопровержимо свидетельствует о том, что мы живем в полицейском государстве.
Естественно, по этому поводу вскипела блогосфера, разразились оппозиционные СМИ, помахали плакатами на митингах, завалили Президента петициями.
Однако, интересно получается. Если не читать проекта амнистии, а лишь «услышать звон, не зная где он», ситуация действительно возмутительна. Целому ряду известных оппозиционных фигур «не светит» амнистия. Братья Навальные, Илья Пономарев, Рустем Адагамов, Владимир Ашурков, Сурен Газарян, и многие другие «лица российского протеста» не смогут получить прощения от государства. А ведь все они уверены, что вообще не должны быть наказаны, потому что «дела против них сфабрикованы», и очень рассчитывали избежать сроков и штрафов хотя бы посредством амнистии.
Но если проект все-таки прочитать (а ключевые его положения опубликованы во всех центральных СМИ), то выяснятся некоторые подробности. А именно, что под амнистию не подпадают лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления (и это правильно, чисто с человеческой точки зрения), рецидивисты (тоже логично), а также, в числе прочего, лица, нарушившие условия отбывания наказания или условия досудебной меры пресечения (и это тоже логично, потому что, если ты сначала бегаешь от правосудия, глупо затем надеяться, что оно тебя простит).
А теперь давайте просто посмотрим на факты.
Начнем даже не с братьев Навальных, а с печально известного блогера Рустема Адагамова (ЖЖ-ник drugoi), который в последнюю пару лет внезапно сделался видным оппозиционером. Как бы его дело не пытались выставить «политическим», факт остается фактом. Бывшая жена блогера Татьяна Дельсаль в декабре 2012 года обвинила его в растлении малолетней. Таким образом, он обвиняется по ч. 3 ст. 131 УК РФ «Изнасилование» и ч. 3 ст. 132 УК РФ «Насильственные действия сексуального характера», что является тяжким преступлением и грозит до 15 лет лишения свободы. Когда разразился скандал по этому поводу, Рустем объявил, что дело сфабриковано, и сбежал за рубеж (после чего его были вынуждены объявить в розыск), откуда начал рьяно критиковать российские власти и судебную систему. Адагамов, безусловно, может говорить что угодно, но на самом деле амнистия не грозит Рустему, поскольку он обвиняется в тяжком преступлении, да еще и сбежал от правосудия.
Теперь об Алексее Навальном, который получил 3,5 года условно по «Делу об Ив Роше» (ч. 4 ст. 159, п.п. «а», «б» ч. 2 ст. 174.1 УК РФ, «мошенничество, совершенное организованной группой в особо крупном размере и легализация денежных средств… и т.д.») Сам Алексей называет все обвинения «полным бредом», обвиняет власти в попытках пресечь таким образом его общественную и политическую деятельность, и разумеется, является одним из основных «политзаключенных», для которых оппозиционеры требуют амнистии.
Однако с учетом предыдущего приговора по делу «Кировлеса» (по ст. 165 УК РФ, «причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения»), Алексей Навальный является рецидивистом, и именно поэтому, а не по причине излишнего «закручивания гаек», амнистия его не коснется. Кроме того, в ходе следствия и судебных процессов он много раз нарушал условия досудебной меры пресечения: общался с прессой и публиковался в интернете, разглашая подробности следствия, когда делать это было запрещено; нарушал условия содержания под домашним арестом; публично снимал «браслет»; и т.д. К тому же, он не погасил нанесенный им, по версии следствия и суда, ущерб, хотя это было ему предписано.
Перейдем к Илье Пономареву. Этот скандально известный оппозиционный депутат Госдумы РФ обвиняется в растрате 22 млн рублей из фонда «Сколково» (ст.160 УК РФ). Дело тянется с 2013 года, и 25 марта 2015 года Генеральной прокуратурой РФ передано в Госдуму ходатайство Следственного комитета РФ о лишении неприкосновенности Ильи Пономарева. 7 апреля 2015 года Госдума при консенсусе всех фракций лишила Пономарева неприкосновенности. Пономарев, разумеется, считает это «еще одним эпизодом беззакония, прогнозируемым и не неожиданным», а материалы дела «страшной ерундой» (цитаты из интервью «Новой Газете» http://www.novayagazeta.ru/politics/67963.html).
Илью Пономарева в оппозиционных протестах тоже причисляют к «главным жертвам путинской амнистии». Однако проблема в том, что с августа 2014 года (кстати, оставаясь депутатом Госдумы РФ), Илья Пономарев находится за пределами России и игнорирует все попытки следствия с ним лично пообщаться (то есть опять-таки сбежал от правосудия).
Похожая история у бывшего экологического активиста, а ныне активного «оппозиционера по переписке» Сурена Газаряна. В процессе подготовки к Олимпиаде в Сочи он вместе со своими коллегами вел частное расследование злоупотреблений властей Краснодарского края, которые на «олимпийских стройках» нарушали экологическое законодательство. В 2012 году вместе с другим экологом Евгением Витишко был осужден на три года условно за акцию, в ходе которой нанес обличающие губернатора края надписи на забор «дачи Ткачева». Обвинение было предъявлено по ч. 2 ст. 167 УК РФ, «умышленные уничтожение или повреждение имущества».
«Дело о заборе» – резонансное, но не тяжелое, и у Сурена Газаряна были бы все шансы попасть под амнистию. Но мешают этому два обстоятельства, о которых оппозиционная общественность почему-то забывает. Во-первых, на текущий момент он является фигурантом не по одному, а по двум уголовным делам. Второе дело, о котором Газарян редко говорит «на публике» – по ч. 1 статьи 119 УК («угроза убийством»). Согласно данным МВД, Газарян подошел к некой частной территории, пытался проникнуть внутрь и угрожал убийством ее охраннику. Дело было возбуждено в 2012 г. А во-вторых, вскоре после этого Газарян сбежал за рубеж, объявив себя «преследуемым по политическим мотивам». С тех пор он отказывается объясняться со следствием, почти прекратил свою экологическую активность и переключился на обличение российских властей.
Наконец, самый свежий случай «оппозиционера, которому не светит амнистия» – соратник Алексей Навального Владимир Ашурков. СМИ приводят такие его цитаты, как: «Оппозиционные политики в России часто подвергаются репрессиям. …Меня ждет арест, содержание в нечеловеческих условиях, пытки и несправедливый суд», или «Я участвовал в оппозиционной политической деятельности на протяжении многих лет и теперь опасаюсь пыток и преследования» (http://izvestia.ru/news/577375). Ашурков был обвинен в присвоении избирательных фондов (в мае 2014 года СКР возбудил уголовное дело по ч.3 ст.159 УК РФ, «Мошенничество в крупном и особо крупном размере»). А его гражданская супруга, Александрина Маркво, в декабре 2014 года также стала фигурантом уголовного дела по факту хищения бюджетных средств, выделяемых на организацию творческих конкурсов и других мероприятий в Москве (те же самые ч.3,4 ст. 159 УК РФ). В феврале 2015 года Басманный райсуд столицы заочно арестовал госпожу Маркво.
Факт того, что государство не собирается прощать Ашуркова, как и Навального, особенно возмущает российскую оппозицию. Но почему не собирается? Да потому, что и Ашурков, и его супруга объявлены в международный розыск: они скрываются от следствия. Даже не дожидаясь предъявления обвинения, Ашурков еще в начале апреля 2014 года улетел в Израиль, а 24 апреля прилетел в Великобританию, где позже к нему присоединилась и Маркво. С тех пор Ашурков борется за свободу российского народа удаленно, из Лондона. А вышеприведенные реплики про пытки и преследования – это, кстати, цитаты из анкеты, поданной Ашурковым в МВД Великобритании на предмет предоставления политического убежища.
Что имеем на выходе? Вместо благородных борцов за справедливость, которых преследует «кровавый режим» – группа рецидивистов и лиц, скрывающихся от следствия за рубежом или иным образом нарушающих правила взаимодействия с судебной системой. Нарушающих намеренно, многократно и злостно. Не наше дело выносить приговоры и утверждать, что все они виноваты. Но выбор очевиден: или человек добросовестно сотрудничает со следствием, и тогда даже если он все же осужден, он имеет право на амнистию… Или он убегает от следствия, оставаясь на свободе (а в случае с оппозиционерами – еще и изрядно пиарясь на своем судебном преследовании) – но тогда «прощения» от государства ждать не нужно.
…И таковы правила, будь он Леша Навальный, или никому не известный Вася Пупкин, осужденный за то, что подрался с соседом.
Теги: Алексей Навальный, Владимир Путин, Дело «Кировлеса», Оппозиционер Алексей Навальный, Рустем Адагамов