С нынешним общением Путина и журналистов получилось даже интереснее, чем всегда. Не менее значимой, чем вопросы и ответы, стала реакция в сети, СМИ и по соцсетям на то, кто, что и как спрашивал у президента.
Я говорю про вал комментариев на тему «уберите этих морлоков», «региональные журналисты – это зомби из преисподней», «кто пустил пергидрольных тёток на встречу с его Высокопревосходительством!?». В общем, какая-то дикая консолидация сетевых публичных персонажей оппозиционного и охранительского толка вокруг того, что тут какие-то неправильные журналисты, которые говорят что-то не то, а бедный ВВП вынужден был это терпеть.
С оппозицией-то в общем всё понятно. Она в данном вопросе как раз последовательна. Про «быдло» и «анчоусы» от либеральных деятелей мы слышим уже несколько лет с постоянством, заслуживающим лучшей сферы применения. Но тут внезапно государственники и охранители, которые на протяжении этих лет возмущались этими самыми «анчоусами» и «быдлами» и защищали простых граждан нашей страны от хамских нападок, увидели этих самых граждан. Из Кемерово, например, или из Мордовии. Судя по реакции, случился определенного рода разрыв шаблона. И, видимо, сейчас я буду его усугублять. Дело в том, что вот эти самые «страшные муниципальные недожурналисты» — это не специально отобранные врагами России кадры, чтобы нанести всем психотравму. Это представители региональных и муниципальных медиа-элит. И если они и отличаются от обычных жителей своих регионов, то только в лучшую сторону – в плане интеллекта, способности к коммуникации и широты кругозора. Теперь прикиньте пожалуйста на уровне сопоставлений, как в реальности выглядят муниципальные и региональные политические и бизнес-элиты. И поймите, почему у нас люди, прошедшие через муниципальные структуры, являются самыми ценными кадрами, по словам того же Путина. А вот потому, что так и живём. И если кто-то умудряется выстроить вот в этом во всём какие-то нормальные рабочие процессы, то его уже в общем-то ничем не испугаешь. А если человек еще и вверх по карьерной лестнице при этом умудрился подняться, то ему практически цены нет.
Нет, понятно, что регионалы выглядели совсем не по столичному, «не в тренде». Кто-то уже написал, что неплохо бы на встречи с Путиным вводить требование дресс-кода. Но, извините, о каком дресс-коде может идти речь, если там многим на дорогу до Москвы с трудом хватило? При том, что приехали и вопросы задали. Видимо, всё же, это люди, которые остаются в профессии всё больше по идейным соображениям. А к людям идейным неплохо бы всё же проявить хоть каплю уважения. Даже если они не в смокингах. Однако, как я сказал выше, тут не то что уважение, тут было резкое неприятие. Весьма возможно, связанное с экзистенциальным ужасом столичной «тусовочки». Они увидели, что и кто находится вокруг Москвы. Что и кто их окружает. И этих людей, вот таких вот, неказистых, в чем-то наивных, весьма возможно, бестактных, но искренних – более ста миллионов человек. И они там, за МКАДом, как-то живут. Я, как человек, детство проведший как раз в глубинке Новгородской области, где градообразующее предприятие – кирпичный завод, а районная газета называется «Красная Искра» и выходит с орденом Ленина на «шапке», сейчас чувствую тихую мстительную радость. Впрочем, это уже совсем субъективное.
Объективное же заключается в том, что с этой встречи Путина именно с региональными и муниципальными журналистами можно считать процесс переформатирования муниципальных органов власти официально открытым. Ведь шкаф в спальню по индивидуальным размерам , по сути, в рамках этой встречи звучало две повестки. Одна касалась внешней и общефедеральной политики. Другая – проблем посёлка Ванино, прокурора Гасанова, угольного склада где-то там за Уралом. То есть того, чем в режиме 24\7 живут любая область и любой район в нашей стране.
Сетевые эксперты и по поводу этой, второй повестки, уже сказали своё «фи». Нет, ну понятно, что для юзера Твиттера какое-то Ванино было бы интересно, если бы там был погром как в Бирюлёво, а проблемы угольного склада – только если бы при взрыве оного сгорел весь город. Естественно, куда интереснее про Иран и Сирию, про «Искандеры» и ПРО. Про Ходорковского, наконец.
Но жителям поселка Ванино как раз не очень-то важно, что там с Ходорковским. Соседям угольного склада не особо интересно про «Искандеры», а людям, нуждающимся в онкологической профилактике и двадцати миллионах рублей на это, совершенно не интересны Сирия и Ливия. И это понятно. Потому, что у них там проблемы отопления, а зима вот она. Проблемы зарплат, а кушать хочется постоянно. И прокурор Гасанов куда интереснее, чем личные отношения Путина и Обамы. Потому, что в муниципальном бюджете денег нет, а вместо резервного дизеля – металлолом. Обаме-то резервный дизель не нужен.
И знаете, ничего плохого в таком расслоении повестки я не вижу. Во-первых, именно на этой встрече с Путиным через вот этих самых «региональных морлоков клавиатуры», а то и шариковой ручки, высказалось российское молчаливое путинское большинство. О своих проблемах высказалось. И это очень правильно и важно. Это лучше всяких умных рейтингов и срезов «инвестиционной привлекательности» и «социальной защищенности» в том или ином регионе. Потому что это живые слова, настоящие проблемы, сформулированные и привезенные на эту встречу со всей страны. Насущные проблемы вполне определенных, живых людей. Которые, конечно, могут выглядеть неказисто и говорить сбивчиво, так что и Путин не всегда с первого раза понимал, что от него хотят. Но, повторюсь, это живые люди, которые пришли рассказать о том, что действительно сейчас важно для них. Для тех, кого эти «страшные региональные журналисты» представляют. Потому, видимо, и бригада Бастрыкина так оперативно выехала. С целью форсированного реформирование системы муниципального управления в отдельно взятом районе.