В Калининграде и Сибири на 17 августа анонсированы марши «За федерализацию». Что ж, рано или поздно новый запуск «технологий майдана» в этих сложных российских регионах должен был состояться.
Начнем обзор с Калининграда и вспомним дела давно минувших дней. Еще при губернаторе Боосе в 2009-2010 годах российский анклав прогремел на всю страну. Сперва вполне успешным протестом против местной и федеральной власти, потом – выяснившейся информацией о том, как именно финансировались протестные мероприятия.
Поначалу протестное движение поднялось против повышения транспортного налога в Калининградской области (а надо сказать его планировали поднять на 25 процентов, что вполне существенно и само по себе способно вывести налогоплательщиков на протест). Первый митинг с участием порядка 500 человек прошел в октябре, но местные власти протест не заметили и налог повысили. Тогда в декабре на улицы вышли уже от 3 до 5 тысяч человек и потребовали от властей письменного ответа. Финалом шкаф купе недорого от производителя этого противостояния стал митинг 30 января, когда на улицы протестовать вышли уже больше 10 тысяч человек, да и риторика сильно изменилась: к обычным требованиям «заметить народ» и снизить ему бремя налогов, платежей за ЖКХ и так далее оппозиция выдвинула требование отставки губернатора и… председателя правительства страны Владимира Путина.
Все это – прославило анклав как лидера протеста, и в какой-то мере сделало его фронтменом российских протестных акций этого периода времени. Хотя, взглянув на фото и видео с калининградских митингов, становится ясно: на протест вышли простые люди, действительно недовольные повышением транспортного налога и введением заградительных пошлин на ввоз иномарок. А флагов и политических лозунгов реально присутствует минимум. Больше того, участники митингов из народа впоследствии отплевывались, понимая, что их попросту использовали. Несмотря на то, что калининградские протестные акции стали этаким примером, повторить столь колоритный протест все равно никому в других региона страны не удалось. Может быть потому, что протест не был в полной мере честным…
Оказалось, что оппозиция не брезговала выступать против конкретных чиновников «под заказ». Калининградские протесты не свелись к трем массовым митингам, регион бурлил довольно долгое время разного рода и массовости акциями протеста. Закономерно, что для кого-то протестные акции стали хорошим бизнесом. Например, были случаи, когда протест оплачивался оппонентом того, кто был назначен первым врагом на текущий митинг.
К тому же можно вспомнить и расследование «Анатомия протеста — 2», где довольно четко прослеживалась связь между протестами 2009-2010 года и попыткой организовать в России цветную революцию. Журналисты показали запись скрытой камерой встречи Сергея Удальцова с Гиви Торгомадзе – человеком с реальным опытом организации цветных переворотов в Грузии и на Украине. В записи четко слышно, как Торгомадзе говорит о том, что революция в России должна начаться с захвата власти в одном конкретном регионе – Калининграде. Торгомадзе также объясняет причину интереса именно к этому региону: его отделенность от России границей с Европой не позволит Москве бросить на подавление революции дополнительных сил. Организатор цветных революций признается, что его мечта организовать подобные очаги напряженности в разных удаленных регионах России, чтобы официальным властям было сложно реагировать и тем самым обеспечить успех переворота. Впрочем, рассказывать подробно о том, как именно Торгомадзе планировал совершить революцию в России уже не особо актуально. Главное, что следует учитывать в этой связи – это то, что калининградский протест был изначальным звеном спланированного извне переворота.
Разобравшись с Калининградом, заглянем в Сибирь. Сибирский сепаратизм – довольно старая страшилка, которой местные элиты пытаются пугать федеральный центр с целью выбить побольше денег. Речь, безусловно, идет не о каком-то там создании сибирской автономии, просто потому, что это не выгодно местным элитам. А вот пугать сепаратизмом – напротив выгодно и приносит все новые и новые дотации из центра. Сибирский сепаратизм всплывает периодически и оканчивается — ничем.Собственно, это и подтверждает тот факт, что явление это есть универсальная страшилка и рычаг для воздействия на федеральные власти в игре выбей больше денег. Текущий протестный марш, судя по всему, этакая форма зависти, ведь сейчас федеральные власти активно развивают Север и Дальний Восток. Хотя в этой связи хочется спросить инициаторов марша, которые затянули старую песню «Хватит кормить Москву», может ли Сибирь сама построить БАМ-2? А ведь Путин уже объявил о том, что на расширение возможностей БАМа и Транссиба из Фонда национального благосостояния направят 150 млрд рублей. Новая ветка БАМа не только закрепит за Россией статус мощной транспортной державы, но и станет серьезным стимулом для развития той же Сибири. Ведь и сегодняшние Транссиб и БАМ – это грузовые перевозки объемом порядка 12 млн тонн в год.
К тому же, старая страшилка сибирского сепаратизма сегодня очень выгодная разменная карта для, как ни удивительно, Европы. Европейский союз долго ходил вокруг да около, стараясь не «влипнуть» в санкции против России. Однако американская дуда вынуждает европейцев принять санкционную игру. Европа, принимая санкции против торгового партнера, ограничивает сама себя. Так что ЕС очень не помешает буферная зона на российской границе с Китаем. Сибирский сепаратизм в этом случае хороший стимул воздействия на официальную Москву: покайтесь за Украину и вернетесь на европейский рынок (спрашивается кому это больше надо России или ЕС) иначе перекроем вам доступ к рынку и на Востоке. Ведь сама логика подсказывает, когда закрываются возможности на Западе, Россия может открыть аналогичные возможности на Востоке. И тогда санкции сыграют в одни ворота: направленные против России они убьют европейскую экономику. Вот для того, чтобы избежать подобного сценария и может быть разыграна карта сибирского сепаратизма.
Наконец, хочется отдельно развенчать миф о необходимости федерализации Калининграда и Сибири. В Российской Федерации нет смысла проводить марши «за федерализацию» потому, что РФ и так федеративное государство. У нас губернаторы избираются, а не назначаются президентом, как это было и есть на Украине. Таким образом, регион является субъектом Федерации и жители этого субъекта вправе и вольны определять, как политику внутри своей можно так сказать республики, так и политику всей Федерации в целом. То есть составные части федерации — это своеобразные государствоподобные образования. И регионы в Сибири уже являются таковыми образованиями. Спрашивается, отделить Сибирь в единый автономный округ и дать ей права государства в государстве (организаторы марша говорят прямо о том, что хотят больше самостоятельности для нового субъекта) – это ли не сепаратизм?
Следующий тезис желающих отделения Сибири – справедливое распределение доходов между местным и федеральным бюджетами. Однако организаторы марша забывают, что в системе федеративного государства налоги сперва собираются, а затем распределяются между всеми субъектами Федерации. Сторонники сибирского сепаратизма говорят о несправедливом распределении налогов, забывая, что в условиях Федерации самой справедливой системой является бюджетное выравнивание. При таком распределении налогов Федерация способна самостоятельно прокормить самые бедные свои регионы или регионы внезапно ставшие бедными из-за, например, стихийных бедствий. В такой ситуации неправильно смотреть лишь строчку в бюджете, где налоги уходят в федеральный центр. Во-первых, потому, что кроме тех налогов, которые подлежат удержанию в Федерацию, есть также и собственные источники доходов каждого конкретного субъекта. Более того, если взглянуть на программы совместного финансирования центра и регионов, то оказывает, что федеральный бюджет зачастую, согласитесь очень несправедливо, отдает на софинансирование 70 или даже 90 процентов. К таким программам можно отнести поддержку малого бизнеса, общественных организаций. Поэтому непонятно желание сибиряков к отделению, за что они борются, ведь при анализе принятого в РФ бюджетного выравнивания получается, что они борются за то, чтобы им давали меньше денег.
Отдельно можно упомянуть то, что каждый субъект вправе самостоятельно определять социальную политику, отсюда зачастую очень разные нормы поддержки граждан на той или иной территории. Ну и самое главное, в Российской Федерации существует такое понятие как национальная политика. Отдельно взятое государствоподобное образование, то есть субъект Федерации, в зависимости от национального состава может самостоятельно определять национальную политику. Отсюда – специфическая картина, например, в Ненецком автономном округе, где, несмотря на то, что коренного населения всего 4-5 процентов, власти поддерживают нацменьшинства и выделяют дотации на национальный промысел, сохранение языка и так далее. Аналогичным образом обстоит ситуация и в других субъектах РФ, присутствует не русское население. На Украине, безусловно, никогда не было столь многонационального населения как в России, однако национальные проблемы у этой страны были и, что характерно, никакой национальной политики для областей с преобладающим русским населением центральная власть властям на местах не позволяла.
Потому, например, сравнение Калининграда и Сибири с тем, что происходит на Юго-Востоке Украины, по меньшей мере, некорректно. Так что то, что наши оппоненты пытаются реализовать в Калининграде и Сибири – это Майдан, а не федерализация Донецка и Луганска. Присоединение к маршу федерализации Кубани опять же только подтверждает тот факт, что в Россию просто снова забросили споры цветных революций, вспомним мечту их организатора: создать очаги напряженности в разных удаленных регионах России, чтобы федеральные власти захлебнулись в протестах.
Теги: Владимир Путин